первый рабочий день в «новой» кофейне был идиотским. я устала непонятно от чего, впала в тлен. как и все наши постоянные гости.
парня-программиста не было, естественно. похуй. мужчина из партии пришёл в костюме. сказал, что водил племянницу на первое сентября. выглядел печально. может мне так показалось, потому что я сама была в хандре. ещё приходи парень-скрипач. он ходит в кожанке, у него куча дырок от пирсинга в губах. мне он очень нравится. заставила его попробовать новые маффины (потому что он любит маффины, и я это помню) и потом рассказать мне о них. но когда он уходил - я пошла курить с подружками, которые пришли ко мне, поэтому он оставил мне записку. парень-скрипач считает, что маффины с абрикосом похожи на фанту. странное сравнение. эта записка обошла все руки в кофейне пока добралась до меня. я аккуратно свернула ее и положила в карман. а ещё приходил мужчина-фанат-манчестер-юнайтед. я была рада его видеть, потому что мне хотелось узнать его мнение о последних футбольных сплетнях. он сказал, что ему все нравится. в прошлый раз я сказала ему, что болею за сити, поэтому он сегодня небрежно отметил, что они тоже круто играли в прошлом туре. я теперь взрослая и что-то даже понимаю в футболе! вечером приходил наш штатный мужчина-программист, который знает сколько будет 2 в 16 степни. когда-то зимой, когда парень-программист был моим интересом номер 1, этот чувак тоже приходил. и ему пришлось двадцать лет обсуждать со мной программистов. хорошее было время.
вообще, помещение уютное. там хорошо. все очень комфортно, но непривычно. наш бариста долго ругался, матерился на ебнутое расположение кофемолок, потом сходил за самсой и ушёл домой.
утром меня разбудила школьная линейка. так странно никак не участвовать в 1 сентября. в универ только 4 числа, поэтому у меня ещё каникулы. пока шла до остановки встретила кучу красивых школьников, которые ещё не в курсе, что жизнь после выпуска - хуйня. боже, я так скучаю по школе. по многим вещам. я очень скучаю по своему учителю физики. интересно как у него дела. я испытываю страдание, когда понимаю, что мы больше никогда не поговорим.